Все доводы в пользу Уругвая. Чемпионат мира 1930

Окончательно стало ясно, что чемпионатам мира быть 29 мая 1928 года в Амстердаме - как и ожидалось, было принято это историческое решение. Большинством голосов (27 против 5) проголосовали за учреждение Кубка мира, оставив в силе намеченный год -1930-й.

Среди проголосовавших против оказались только представители северных стран - Швеция, Финляндия, Норвегия, Эстония и Дания, в которых футбольный профессионализм полностью отсутствовал и которые от предпринятых перемен заведомо проигрывали.

Вот как звучало в оригинале амстердамское постановление: "ФИФА организует Кубок мира каждые четыре года. Турнир открыт для сборных команд всех федераций, входящих в ФИФА, и начинается отборочными играми, если число подавших заявки превысит 30.

Победителю в качестве награды вручается трофей, который является собственностью ФИФА и передается в вечную собственность той стране, которая сумеет выиграть Кубок три раза (не обязательно подряд). Все игры турнира проводятся на территории одной федерации в период с 15 мая по 15 июня. Принимающая федерация берет на себя все расходы по перемещению и проживанию участников во время турнира".

В Амстердаме было обговорено все, кроме одного: кто станет хозяином первого розыгрыша Кубка. Этот вопрос был отложен еще на год и стал главным в повестке дня следующего Конгресса ФИФА, который собрался 18-19 мая 1929 года в Барселоне.

Свои кандидатуры выставили пять европейских стран (Италия, Голландия, Венгрия, Испания и... Швеция), а также Уругвай. Поначалу подумывала о том, чтобы присоединиться к этому списку, и Аргентина, но затем ее делегат доктор Адриан Беккар Варела (месяц спустя скончавшийся от тифа) благородно решил отдать свой голос в пользу Уругвая.

Таким образом, последний оказался единственным претендентом от всего не европейского мира, и, видя такое положение дел, представители Старого Света дружно сняли свои заявки, оставив Уругвай в гордом одиночестве. Под "долгую овацию", как свидетельствует хроника, он и был избран в качестве организатора.

ВСЕ ДОВОДЫ В ПОЛЬЗУ УРУГВАЯ

Такой исход выборов действительно был закономерен. Существовал целый ряд факторов, говоривших в пользу Уругвая.

Во-первых, сборная этой небольшой, с населением всего 2 миллиона человек, страны совершила настоящий переворот в футболе, дважды подряд - в 1924 и 1928 годах - блестяще выиграв Олимпийские турниры и показав всему миру, что в футбол можно играть артистично.


Во-вторых, 1930 год был годом 100-летия Уругвайской Республики.

В-третьих, по поводу этого события уругвайцы обещали осуществить грандиозный проект - построить супер стадион.

В-четвертых, Уругвай и так был самым стабильным государством в Южной Америке. Даже после того, как в 1929 году разразился великий экономический кризис, охвативший весь мир, правительству Хуана Кампестеги удавалось удерживать экономику страны на плаву.

А мундиаль и вовсе сплотил небольшую нацию и ее политические силы - от социалистов до консерваторов - воедино.

В-пятых, Уругвай согласился взять на себя расходы не только по проживанию и перемещению участников во время турнира, как того требовала конвенция, но и по их транспортировке через океан. Эко-номический вопрос в те небогатые для футбола времена стоял остро. А учитывая, что население Уругвая составляло всего два миллиона человек, можно представить, на какие жертвы пошел его народ.

Поддержку Уругваю оказал и сам Жюль Рима. В отсутствие добровольно ушедших с международной сцены британцев демарш южноамериканцев, который мог произойти в случае, если бы кандидатура Уругвая была отвергнута, грозил погубить все дело.

Что касается трофея, о котором шла речь в амстердамской конвен-ции, то его по заказу ФИФА изготовил французский ювелир Абель Лафлер. Полностью золотая (30 сантиметров в высоту и примерно четыре килограмма весом) статуэтка древнегреческой богини победы Ники со взмытыми вверх руками обошлась ФИФА в 50 тысяч франков. Она прослужила верой и правдой 40 лет, пока не была завоевана навечно бразильцами, а после этого "протянула" еще 13 лет - до того, как стала жертвой похитивших ее злоумышленников.

«СЕНТЕНАРИО» СДАЛИ В КАНУН ОТКРЫТИЯ.



Подготовкой Уругвая к чемпионату мира руководил доктор Рауль Худе возглавлявший как национальную федерацию так и оргкомитет чемпионата, так и (с 1924 года) министерство строительства страны. При нем Монтевидео интенсивно застраивался и приобретал более современный вид.

Худе выбрал в качестве места для сооружения стадиона "Сентенарио" (в переводе ~ "арена столетия") парк Хосе Бэттл и Ордоньес. Руководил работами архитектор Хуан Скассо. На сооружение арены эллиптической формы была выделена сумма, эквивалентная 1,6 миллиона немецких марок. Первоначально планировалось, что ее вместимость составит 102 тысячи человек, но в ходе работ это число сократилось до 70 тысяч. Поле превосходило средние размеры (в ширину- на 10 метров).



Трибуны отделили от поля рвом, наполненным водой. Четырем три-бунам были даны названия, отражающие славные страницы истории уругвайского футбола. Боковые стали именоваться "Америка" и "Олимпия" (в честь побед на Кубке Америки и Олимпийских играх}, а те, что за воротами - "Коломб" (стадион в Париже - городе, где "Селесте" выиграла Олимпиаду-24} и "Амстердам" (столица Олимпиады-28, также победная для уругвайцев). Венчала конструкцию Олимпийская башня высотой 100 метров.

Строительство "Сентенарио" началось 21 июля 1929 года и продолжалось до 17 июня 1930-го - то есть до самого кануна дня открытия чемпионата (и дня 100-летия республики). В самый последний момент - с третьей попытки - на Олимпийскую башню водрузили гигантские часы.



В итоге чудо архитектуры оказалось слегка недоделанным, но надо учесть сжатые сроки, в которые были поставлены строители, а так-же очень неблагоприятные погодные условия. Период строительства совпал с наихудшей зимой за долгие годы. Дожди лили непрерывно на протяжении 110 дней!

Из-за поздней сдачи объекта первые матчи турнира пришлось проводить на других стадионах Монтевидео.

НА ГРАНИ СРЫВА

Исполком ФИФА сформировал оргкомитет чемпионата, в который вошли Энрике Буэро (Уругвай), Джузеппе Дзанетти (Италия), Мориц Фишер (Венгрия), Антон Юханссон (Швеция) и Хиршманн (Голландия). Эти господа занимались отработкой деталей регламента.

Для участников чемпионата мира было сформулировано такое правило: футболист имеет право выступать за сборную той страны, чьим гражданством располагает.

Если таких стран несколько, он имеет право выбора, но при этом нельзя менять команду по ходу соревнования. Для участия в чемпионате мира каждая сборная имела право заявить 22 человека. В действительности почти никто столько людей не повез - чтобы не увеличивать затраты. Румыния, к примеру, делегировала на мундиаль лишь 15 футболистов.

Сборные имели право опротестовывать результат матча. Как с гордостью отметил по окончании чемпионата Жюль Римэ, несмотря на фанатизм уругвайских болельщиков, ни одна из 13 стран не подала протест- точнее, один протест все же был подан, но затем был отозван. От хозяев требовалось выплачивать 10 процентов дохода с каждого матча в казну ФИФА, что они исправно соблюдали.

Подготовка к турниру шла своим ходом, и тут - в октябре 1929 года - жирную свинью организатором подложил глобальный экономический кризис, парализовавший многие страны по обе стороны Атлантики.

Это прискорбное событие послужило катализатором того, что на стол ФИФА один за другим стали ложиться отказы европейских сборных.

Отказались посылать свои команды в Уругвай Чехословакия (очень сильная в то время), Испания, Италия, Венгрия, Австрия, Германия, Дания, Швеция, Голландия.

Большинство этих стран, даже при том, что Уругвай соглашался оплатить проезд из своего кармана, ссылались на отсутствие денег: ведь нужно было еще - в столь сложное время! - срывать игроков с работы и выплачивать им стипендию в течение трехмесячного срока, куда входили подготовка к чемпионату, переезд и участие в нем.

В ряде стран особого интереса к чемпионату не проявили и по той причине, что не было ясно, выгорит ли идея вообще. Федерации и клубы вместо того, чтобы разоряться и посылать игроков на другой край Земли, предпочли проводить свои внутренние соревнования с их годами устоявшимся ритмом и получать прогнозируемую прибыль.

Более же слабые не приняли предложение из боязни разгрома очень высоко котировавшимися ведущими южноамериканскими сборными.

УРУГВАЙЦАМ ЭТИХ ПРОБЛЕМ БЫЛО НЕ ПОНЯТЬ. 

Они, а также аргентинцы, не погнушались в 1924 и 1928 годах пересечь Атлантический океан, чтобы выступить на Олимпийских играх. За два месяца до начала чемпионата ни одна европейская страна еще не заявила о своем участии. Дело было на грани срыва. Южноамериканские федерации грозили массовым выходом из ФИФА. У голландского посольства в Монтевидео жглись флаги этой страны и выкрикивались оскорбления в адрес королевы Вильгельмины.

Отказ Голландии был воспринят уругвайцами особо болезненно потому, что все знали: именно "Селесте" на пару с аргентинской сборной обеспечила огромный успех и беспрецедентную заполняемость стадионов на олимпийском турнире в Амстердаме.

Сильно задели хозяев первого мундиаля и итальянцы - почти что их кровные братья (в Уругвае едва ли не половина населения имеет итальянские корни). В Уругвае считали, что "Скуадра адзурра" находилась под воздействием поражения, которое нанесла ей "Селесте" в полуфинале Олимпиады-28 и попросту испугалась повторения фиаско. Как бы то ни было, но федерация Уругвая порвала все связи с Итальянской федерацией, и нормальные отношения между ними восстановились только после второй мировой войны.

 РИМЭ ЛИЧНО ОТПРАШИВАЛ ИГРОКОВ

Первый чемпионат мира рождался, как мы видим, в величайших муках. Жюль Римэ неустанно колесил по Европе, прилагал титанические усилия склонить скептиков на его сторону. В результате четыре страны все-таки дали свое согласие. В отношении двух из них -Франции и Бельгии - оно выглядело логичным: первую представлял сам Римэ, вторую – его ближайший помощник, активный деятель ФИФА Зелдрайерс. Было бы странно, если бы премьера мундиаля прошла без родной страны его "отца".

Но каких трудов стоило Римэ добиться участия Франции! Еще 19 мая Французская федерация хотела отказаться. Президент ФИФА уговорил ее деятелей не спешить и лично занялся отпрашиванием игроков с их рабочих мест. О каждом локальном успехе он радостно сообщал по телефону в федерацию. Буквально в последнюю минуту ему удалось добиться отпуска с военной службы Огюстена Шантреля и Марселя Пинеля, с таможенной службы - Алексиса Тепо, голкипера, который так сильно выручит "трехцветных" в Уругвае. Целую группу футболистов "Сошо" Римэ отпросил с предприятий "Рено", на которых они работали.

А вот "добро", которое дали Румыния и Югославия, было воспри-нято с некоторым удивлением. В случае Румынии сказалось то, что ее молодой король Карол под воздействием своей подруги Магды Луческу, страстной любительницы Олимпиад, сам превратился в заядлого спортивного фаната. Пользуясь своей популярностью в народе, он лично формировал состав футбольной сборной. Карол собственной персоной обошел англо-американские нефтяные компании, где работало большинство ведущих футболистов страны, и отпросил их на летний период, выплатив компенсацию из собственного (то бишь государственного) кармана.

16 июня все игроки собрались и тут же, безо всякой совместной подготовки, сели на поезд, который повез их в Геную. Но настрой был оптимистичный, поскольку за три недели до этого, 25 мая, румыны сенсационно крупно разгромили греков-8:1.

Таким образом, на первый чемпионат мира собралось 13 сборных - четыре из Европы и девять из Америки.

Несмотря на то, что "кворум" худо-бедно состоялся, уругвайцы здорово обиделись на европейцев за их пассивность, пообещав им бойкотировать в ответ те чемпионаты, которые пройдут в Европе, и свое обещание сдержали. Их не было ни в 1934 году в Италии, ни в 1938 году во Франции.

"ДИССИДЕНТ" БРЭН

Все европейские сборные, за исключением Румынии, испытывали проблемы с привлечением сильнейших игроков. Французы, несмотря на старания Римэ, не смогли повезти за океан своего лучшего на тот момент футболиста Анатоля - его не отпустили с армейской службы. Бельгийцы лишились трех своих звезд--левого крайнего из "Антверпена" Дезире Бастена, инсайда Мишеля Ван дер Бювхеде и, главное, Раймона Брэна, молодого талантливого нападающего, который считался лучшим футболистом страны.

У первых двух причина была банальна - не отпустили с работы. С третьим же приключилась оригинальная история. Он приобрел в собственность кафе и за это подвергся дисквалификации со сторо-ны футбольных чиновников! В те дремучие времена футболистам было запрещено иметь собственное дело, прибыль с которого им бы помогала увеличивать их популярность.

В результате Раймон Брэн был вынужден уехать из родной страны, причем почти одновременно с командой для мундиаля. Но в другом направлении - в более продвинутую в плане отношений Чехословакию, где заключил профессиональный контракт с пражской "Спартой" и где ему уже никто мозги маразмами не долбил.

А в сборной, между прочим, капитанствовал его брат Пьер Брэн из "Берсхота". Несмотря на перечисленные потери, сборная Бельгии все равно оставалась самой опытной среди участников чемпио-ната: некоторые ее игроки имели за плечами по доброй полусотне матчей в ее составе. Старейшиной, причем всего турнира в целом, обещал стать 38-летний вратарь из брюссельского "Рэсинга" Жан Де Бье, участник Олимпиады 1920 года. Но в Уругвае ему выйти на поле не довелось, и его присутствие осталось "за кадром".

БОЙКОТ ХОРВАТОВ

Югославскую федерацию раздирали склоки между сербами и хорватами. В начале 20-х годов сборная страны почти целиком состояла из хорватов, выступавших за клубы Загреба и Сплита. Соответственно, и штаб-квартира национальной федерации располагалась в Загребе. К концу же десятилетия положение стало резко меняться: сербы из Белграда и Суботицы принялись активно вытеснять хорватов из состава, и в конце концов большинство перешло к ним.

16 марта 1930 года на повестку дня федерации был поставлен вопрос о переносе футбольной столицы страны из Загреба в Белград. Большинством голосом он был одобрен. Но это привело к бойкоту со стороны хорватов и выходу их Футбольного союза из федерации. Кроме того, хорваты и в вопросе участия в чемпионате мира расходились с сербами: они считали идею сомнительной и не стоящей того, чтобы ради нее прерывать внутреннее первенство.

Таким образом, раскола сборной никак было не избежать. Хорваты наотрез отказались делегировать в нее своих игроков, и в Уругвай отправились одни сербы. Правда, среди них оказались популярные в то время легионеры, выступавшие в лучших французских клубах, - Бранислав Шекулич из "Монпелье", Любиша Стефанович и Иван Бек из "Сета".

САМЫЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ АМЕРИКАНЦЫ

ИЗ-ЗА внутренних распрей и Бразилия отправила на мундиаль значительно более слабую команду, чем она могла бы быть. При этом амбиций у ее спортивных руководителей, несмотря на то, что авторитет у страны был в то время далеко не такой, как сейчас, уже тогда было хоть отбавляй - Лидеры Конфедерации спорта рассчитывали выиграть чемпионат и сначала сформировали сборную из 24 игроков, куда вошли 15 "кариок" - представителей штата Рио-де-Жанейро, и 9 "паулистас" - игроков из штата Сан-Паулу.

Но вот при формировании тренерского состава - то ли случайно, то ли намеренно - по отношению к "паулистас'' была допущена дискриминация. Он был полностью составлен из "кариок".

В условиях антагонизма двух ведущих штатов подобный поступок в АПЕА - Ассоциации атлетического спорта Сан-Паулу - был расценен как возмутительный. В знак протеста АПЕА отказалась отправлять в сборную своих игроков. Конфликт так и не удалось уладить, и в Уругвай отправилась команда, составленная из одних "кариок".

Единственным исключением был нападающий Аракен Па-тушка, да и тот находился в ссоре с руководителями своего клуба "Сантоса", и его зачислили в заявку как футболиста "Фламенго".

Из-за конфликта Рио и Сан-Паулу не поехали на мундиаль сильнейшие бразильские мастера того времени - вратарь Атье, защитник Дель Деббио и в первую очередь легендарный Артур Фриденрайх, бомбардир, которому легенда приписывает 1329 забитых голов. Его карьера клонилась к закату, и это был его единственный шанс выступить на мировом чемпионате. К сожалению, так и не использованный.

Плюс ко всему Бразилия уже пять лет как варилась в собственном котле, избегая участвовать в международных соревнованиях. С 1925 года, когда она заняла второе место на Кубке Америки, она не провела ни одного матча! Лишь трое игроков из 22-х - Нило, Модерато и Памплона - имели опыт международных встреч. Да и то из этой тройки один правый инсайд Нило вышел на поле в первом матче с Югославией, который оказал решающее воздействие на судьбу "селесао".

Большинство футболистов первого мундиаля были любителями. Наиболее насыщенной профессионалами оказалась, как это ни по-кажется странным, сборная США. В ней было сразу шесть выходцев из Британии. Урожденный англичанин Джордж Уурхауз, к примеру, имел опыт игр за «Ливерпуль», а пятеро его товарищей - Энди Олд. Джим Браун, Джим Галлахер, Барт Макги, Алек Вуд -родились в Шотландии.

Прежде чем перейти к повествованию о самом мундиале, расскажем о том, как команды, которые все-таки отважились выступить на нем, добирались до места проведения - ведь тогда путь на другой край Земли занимал не меньше времени, чем сам чемпионат. А для тех, кто выбыл уже на первой стадии - и вдвое - втрое больше.

Французская сборная, сопровождаемая деятелями ФИФА - Жюлем Римэ и Морицем Фишером - и бельгийским судьей Ланженю села на борт трансатлантического лайнера "Конте Верде" и снялась с якоря в порту Вильфранш 18 июня. На следующий день она подобрала в Генуе румын, а 20-го числа в Барселоне - сборную Бельгии, которая добралась до столицы Каталонии на поезде.

Добралась с большими приключениями. Бельгийская делегация так основательно готовила багаж, что он составил 58(!) здоровых чемоданов. Таможню, когда она пересекала французскую границу, эта гора особенно не порадовала. Таможенники так утомились ворошить содержимое чемоданов, что по ошибке указали на них неверное направление, отправив их на парижский вокзал.

Пока вся остальная делегация налегке отправилась в Барселону, отдуваться за всех пришлось "козлу отпущения" - секретарю федерации Эмилю Ханзе. Бедолага прошел через адовы муки, пока доставил злополучную груду чемоданов из Парижа до Барселоны. Тогда прямого сообщения между этими городами не было, и Ханзе четырежды пришлось совершать пересадку!

Но и это было только полдела. Ханзе появился с чемоданами на вокзале Барселоны 20 июня только в 7.53 утра. А отплытие "Копте Верде" было назначено на 10 часов. За два часа надо было успеть не только преодолеть расстояние до порта, но и пройти испанскую таможню, что представлялось мало реальным.

В команде нашлись игроки, которые немного разговаривали по-испански - Огюст Эллеманс и Пьер Брзн. Им удалось уговорить таможенников просмотреть багаж в сильно ускоренном режиме. В результате чемоданы удалось покидать на палубу, когда уже убирали трап.

Героизм Ханзе не был забыт футболистами. Как только "Красные дьяволы" высадились в Монтевидео, они сложились и купили ему в знак благодарности фотоаппарат.

Был еще один человек, который выиграл от всех этих злоключений, - Джон Ланженю, уже много лет считавшийся ведущим судьей континентальной Европы. Он был заядлым курильщиком, и его чемодан был доверху набит сигаретами и сигарами. По таможенным правилам табачные изделия запрещено было провозить в таком количестве. Невероятным образом чемодан Ланженю не открывали для просмотра ни на одной из двух границ!

ЕВРОПЕЙСКИЕ СБОРНЫЕ ПЛЫЛИ ВМЕСТЕ С ШАЛЯПИНЫМ

ИНТЕРЕСНО, что этим же лайнером "Конте Верде" плыл на гастроли в Америку Федор Шаляпин. Но он предпочитал не "светиться" на публике и почти все время проводил в каюте. А развлекали на протяжении двухнедельного плавания футбольную компанию главным образом румынские игроки, которые, потеряв надежду услышать громогласный шаляпинский баритон, сами затягивали хором песни.



. И еще пара бельгийских судей Ланженю и Кристоф - оба юморные, под стать друг другу - ежевечерне устраивали забавное "ток-шоу", наблюдать которое приходили все бельгийцы и французы (разговор велся на французском). Пару быстро окрестили "Патом и Паташоном".

Бельгийцы устраивали "чемпионаты" по оригинальным "видам спорта", например, обжорству.

Здесь не знал себе равных старейшина Де Бье, которому не было особого смысла придерживаться диеты, поскольку он был резерв-ным вратарем. А по числу отправленных открыток далеко обогнал всех Огюст Эллеманс.

К услугам пассажиров были варьете и ежедневно выходивший вестник "Джорнале Атлантике" -"Атлантическая газета". Но развлечениями дело не ограничивалось. Команды проводили тренировки на двух палубах корабля. Особенно усердно налегали на гимнастические упражнения бельгийцы. А вот французы предпочитали часами резаться в карты.



Бельгийцы же понесли в плавании и наибольшие потери. Уже на второй день слег от морской болезни руководитель делегации Ос-кар Ван Кесбек. А затем сильно простудил ухо защитник Николас Хойдонкс. Даже когда уже шел чемпионат, он продолжал мучиться и не слышал больным ухом, но все равно играл.

Но эта неприятность была сущим пустяком по сравнению с сообщением, которое он по-лучил от Кесбека на обратной дороге. 15 августа, когда бельгийская делегация ехала в поезде Париж - Брюссель и приближалась к родным местам, Кесбек решился доложить Хойдонксу о смерти его брата, хотя это было ему известно еще 13 июля - в первый день чемпионата. Более месяца он держал трагическое известие в тайне, стараясь оттянуть неприятное признание до последнего.

ПОГОДА ХОЛОДНАЯ ПРИЕМ ГОРЯЧИЙ

29 июня «Конте Верде» причалил в Рио-де-Жанейро. Остановка была долгой, и значительная часть футбольных пассажиров совершила экскурсию на стадион клуба "Флуминенсе", о котором шла слава как о самом передовом, поскольку на нем был установлен 81 прожектор для искусственного освещения. Такое техническое оснащение в то время было еще в диковинку, и экскурсанты были восхищены увиденным. Убит горем был только французский судья Жорж Бальвай, которому сообщили о смерти его жены.

В Рио на борт "Конте Верде" погрузилась сборная Бразилии в со-провождении целого батальона журналистов. Все обратили внимание, что ее игроки почти поголовно представляли обеспеченные слои населения: в нее входили студенты, служащие, сыновья высоких армейских чинов и популярные в общественной жизни страны люди. 4 июля вся компания высадилась в Монтевидео. Если кто-то из вояжеров ожидал увидеть там теплую и солнечную погоду, то он был жестоко разочарован: погода в уругвайской столице оказалась промозглой и дождливой, а временами даже со снегом.

Но эту незадачу компенсировал прием, полученный командами: никто и никогда их с такой теплотой не встречал. Гости сразу по-чувствовали энтузиазм, с которым народ Восточной республики, как отрицательно именуется Уругвай в документах, относится к мундиалю.



Югославы добирались отдельно от других европейцев - на пароходе "Флорида". Плыли они дольше - стартовав из Марселя 20 июня, добрались до Монтевидео только 8 июля. Несмотря на возможность тренироваться, почти у каждого футболиста к концу плавания было обнаружено по нескольку килограммов лишнего веса: в еде-питье им на корабле не отказывали.

Сборные Мексики и США также арендовали один корабль - "Мумарго". Мексиканцы доехали поездом до Нью-Йорка, где соединились с попутчиками 16 июня. В Монтевидео они прибыли 1 июля.



С мексиканцами во время поездки тоже случались забавные происшествия. Например, когда "Мунарго" собрался отчаливать из Нью-Йорка, неожиданно исчез один из футболистов - Франсиско Гарса Гутьеррес. Оказывается, он искал солнцезащитные очки, заблудился опоздал. Отправление корабля было задержано.

Таможенные декларации в Нью-Йорке за всю команду заполнял вратарь Оскар Бонфильо - единственный грамотный человек в команде, офицер мексиканской армии. Остальные не то что не владели английским, но не знали даже родной грамоты.

Очевидцы рассказали о такой сцене. Бонфильо заполняет анкету за Иларио "Моко" Лопеса и задает ему вопросы. "Где ты родился?" -"В Гвадалахаре". - "Возраст?

-"Говорят, мне 23 года", - неуверенно произносит Моко (на самом деле ему было 25).

-"Пол?"
(Бонфильо произнес это слово по-английски: "секс"). Моко Лопес приходит в полное смятение: "А что это такое - секс???"

Тут в их диалог встревает третий игрок -Луис "Пичохос" Перес: "Он спрашивает тебя, какова девичья фамилия твоей матери, дурья башка!"

Сборная Перу путешествовала в компании с парагвайским клубом ''Олимпия", который в те же сроки предпринял турне по Уругваю. Пе-руанцы располагали самыми скудными средствами среди всех 13 участников, и даже покупка одеял для спасения от холода вылилась для них в проблему.

Остальные претенденты на Кубок Жюля Римэ обзавелись достаточными деньгами, чтобы остановиться в более или менее комфортабельных отелях. Югославы, американцы и чилийцы сняли номера в "Отель Англе", французы - в "Роуинг Клабе", бельгийцы - в "Пунта Каррета".

Всем командам были предложены для тренировок поля клубов, располагавшихся по соседству с их местом проживания. Очередной курьез приключился с мексиканцами. Они поселились рядом с религиозным колледжем Папы Пия, который тоже имел свое футбольное поле. Направившись туда на тренировку, они увидели замок на двери. Тренер Луке де Серралонго, вне себя от ярости, обрушил отборные ругательства на головы святых отцов,повергнув тех в смятение.

Уругвайцы предоставили мексиканцам своего массажиста. В рас-положение ацтеков" частенько наведывались и футболисты из "Селесте". Один из них, Лоренсо Фернандес, подружился с Рафаэлем "Рекордом" Гарсой Гутьерресом, и как-то пошутил в беседе с ним, указывая на миниатюрного "Пичохоса" Переса: "Дружище, вы что, привезли на чемпионат мира детсадовскую группу?"



И в самом деле, помимо беспросветной неграмотности, мексиканцы выделялись среди других участников маломерностью: ни у одного их игрока вес не превышал 60 килограммов!

Сами же уругвайцы три месяца готовились к чемпионату в лагере, разбитом в парке Прадо. Четыре десятка игроков занимались под руководством профессора Альберто Суппичи и его штаба - Педро Ариспе, Эрнесто "Матучо" Фиголи, Луиса Греко и Педро Оливьери. Режим в лагере был очень жестким. Вратаря Андреса Маццали поймали однажды возвратившимся в лагерь поздней ночью. Руководители не посмотрели на то, что он - прославленный двукратный олимпийский чемпион, и немедля выставили его вон.

Число 13 - неудобное для деления на группы, поэтому орга-низаторам пришлось составить три группы по три команды, а в одну, первую, включить четыре. Право продолжать борьбу получали только победители групп. Пока строители наносили последние штрихи на возводимый стадион-гигант "Сентенарио", игры проводились на других аренах Монтевидео - "Поситос" и "Парке Сентраль".


Игорь Гольдес «История чемпионатов мира»