ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ АЛЕКСАНДРА УВАРОВА

СЛАДКИЕ РЕЧИ

Миллионер нервничал. Его раздражало буквально все: зарядивший с утра теплый августовский дождик, мои старенькие "Жигули" тринадцатой модели, на которых мы с утра колесили по городу, бесконечные московские пробки. Но больше всего портил настроение этот упрямый русский парень, который ни в какую не соглашался принять его, Дани Лауфера, удачливого торговца недвижимостью, предложение перейти в тель-авивский "Маккаби", президентское кресло которого он занимал.

Это был уже второй его и главного тренера Авраама Гранта визит в Златоглавую. Первый завершился провалом - голкипер "Динамо" и сборной Александр Уваров даже слушать не захотел ни о самом популярном на Земле обетованной клубе, ни о прелестях жизни в стране вечного лета. Тогда-то у агентов, сопровождавших гостей - Александра Левинсона и Григория Крицера, - возникла идея подключить к очередному раунду трудных переговоров и меня. Видимо, в расчете на то, что давняя дружба с динамовским вратарем сыграет свою роль и они вернутся-таки домой не с пустыми руками. Так нежданно-негаданно я оказался в роли эдакого футбольного агента-парламентера, к которой, признаюсь, был не шибко готов. А если откровенно, то просто не знал, с помощью каких-таких сладких речей можно уговорить упорного стража ворот на смену клуба.


То было начало девяностых - время первой волны советско-футбольной эмиграции. Отношение к ней было приветливое, поскольку обходились наши игроки зарубежному работодателю не слишком дорого, зарплат миллионных не требовали, а отрабатывали по полной. В ту пору в Израиле вовсю блистали киевляне Виктор Чанов и Андрей Баль, днепропетровец, царствие ему небесное, Николай Кудрицкий. И все как один, вместе с семьями, были веселы, счастливы и сыты. Уваров, похоже, за кордон не рвался. И в своем "Динамо", где лет восемь просидел в запасе за могучими спинами Владимира Пильгуя и Николая Гонтаря, теперь чувствовал себя уверенно и спокойно. Как, впрочем, и подобает игроку, наконец-то дождавшемуся своего вратарского часа и в родном клубе, и в сборной.

И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство - на тот момент герою нашему как раз перевалило за тридцать. А, как известно, в отечественном футболе к игрокам подобного возраста хоть и относятся с уважением, но все чаще и чаще подумывают об их торжественных проводах. Об этом я и напомнил Уварову, когда по заданию магната-президента и К° предпринимал очередную попытку убедить на переезд в Израиль. Заметив, что наш общий киевский приятель Витя Чанов вон какие чудеса на очень зеленых полях Обетованной вытворяет, хотя и постарше будет.

Похоже, столь веский аргумент сработал. К тому же стало известно, что Анатолий Бышовец не собирается включать Уварова в список кандидатов на чемпионат Европы-92. И эта неприятная весть, конечно же, сильно его задела. Ну а главным в принятии решения стало то, что в компанию к нему боссы из "Маккаби" пригласили торпедовского защитника Александра Полукарова. А, как известно, поднимать новое дело вдвоем и веселее, и надежнее. Вот так теперь уже обе заинтересованные стороны и ударили по рукам.

Столь подробно рассказываю о том, что предшествовало появлению Уварова в Израиле, вовсе не с целью оставить собственный след в столь историческом событии. Просто спустя пятнадцать лет, девять из которых он верой и правдой защищал ворота "Маккаби", трижды став чемпионом, дважды обладателем Кубка, а однажды и лучшим игроком сезона, вспоминать о том, как все его уговаривали, без улыбки мы не можем. Это походило бы на то, как упрашивают какого-нибудь труженика вместо одной зарплаты вдруг взять и получить три. А он отказывается. Забавно, неправда ли? Особенно если учесть, что теперь уже шесть лет Шура, как любя называют его здешние фаны, гражданин Израиля - первый из футболистов-легионеров.

"БУДЬ УВЕРЕН, ИСААК!"

- Помните тот исторический день, когда с помощью уваровского семейства население Израиля увеличилось ровно на четырех человек? - спрашиваю Уварова.

- Еще бы, - улыбается он. - Сентябрь. Выходной. Мы с Любой и детьми выбрались на берег моря пообедать. И вдруг на мобильник звонок из министерства внутренних дел: "Шолом! Просим срочно приехать в Иерусалим для получения Теудат Зеуда".

- Просветите, что это такое?

- Документ, который временно заменяет Даркон - израильский паспорт. А уж его мне, через четыре года, вручал лично министр.

- Обрезание при этом не требовали сделать? - шучу я.

- Извините, но этот вопрос - вмешательство в личную жизнь, - смеется Уваров.

Но тут в нее уже неожиданно вмешивается толстяк хозяин уютного ресторанчика, во дворике которого мы присели поговорить, а заодно и пообедать. Расположен он в двух шагах от тренировочной базы, где только что Уваров провел очередное занятие с вратарями своего клуба. А потому ценителями ароматного лагмана и наваристой шурпы в шутку зовется "Бухарским "Маккаби", поскольку владельцы его - евреи из Узбекистана. Судя по всему, они бесстрашно решили бросить вызов сторонникам вегетарианской кухни и борцам с лишним весом, завалив прилавок шашлыками, люля, чебуреками и пышущими жаром лепешками.

- Шура, гость дорогой, - протягивает рюмку "Смирновской" поклонник уваровского таланта, - в этом первенстве мы станем чемпионами?

- Будь уверен, Исаак, обязательно станем, - кивает Шура.

Тост поднят, и мы с легким сердцем расстаемся с напитком, который всегда объединял представителей самых разных религий.

- А ведь, помнится, был момент, когда с получением гражданства возникли проблемы.

- Действительно, поначалу министерство внутренних дел отклонило мою просьбу, видимо, опасаясь, что примеру Уварова последует еще кто-то. Вот здесь за меня вступились все - руководители клуба, Федерация футбола, главный тренер сборной Шломо Шарф и даже видные политики. Но самое главное - поддержали тысячи болельщиков. Может, тогда я впервые почувствовал, что в этой стране не чужой. И людям нужен не только как вратарь, с кем можно выигрывать, но и как человек, которого уважают.

- Когда и почему созрело желание остаться жить в Израиле?

- Вначале об этом даже не думал. Согласно первому контракту, должен был пробыть в стране только десять месяцев. Но в том сезоне "Маккаби" вернул себе чемпионство, и мы с Полукаровым дали согласие заключить новые контракты. И чем дольше я оставался в Израиле, чем больше узнавал его культуру, язык, тем отчетливее сознавал: могу вполне нормально здесь жить, обеспечивать семью, быть спокойным за завтрашний день своих детей.

- Думаю, Уваров все это мог бы иметь и в России.

- Вы уверены? А я нет. Сколько игроков моего поколения оказались ненужными, не сумели найти себя в новой жизни. И не потому, что не хотели. Вы посмотрите, какие зарплаты у детских тренеров - гроши! А условия для работы?! И в большинстве своем те, кто вчера был гордостью советского футбола, сегодня живут за счет гонораров, заработанных в ветеранских матчах, моля Бога, чтобы и этого по здоровью не потерять. Вот почему, когда уже здесь родился маленький Женька, мы с Любой твердо решили - остаемся.

- Кто-то еще из наших легионеров решился на такой, согласитесь, рискованный, шаг?

- Сергей Третьяк. Он прежде поиграл в одесском "Черноморце" и приехал в Израиль примерно в одно время со мной. И еще полузащитник Марат Магомедов, которого российские болельщики увидят в составе "Маккаби" из Петах-Тиквы - соперника "Локомотива" в Кубке УЕФА.

"МНОГО ВАС ТУТ, ВЕТЕРАНОВ, ХОДИТ"

- Вы провели все девять израильских сезонов в тель-авивском "Маккаби" только потому, что никуда больше не приглашали, или просто Уваров из вымирающей категории идеалистов-патриотов?

- Попробую объяснить. С первых дней мне в "Маккаби" нравилось все: люди, обстановка, команда. А потому, когда однажды предложили поиграть в Турции на более выгодных условиях, отказался. Помнил, что не зря на Руси говорят: от добра добра не ищут. И, как видите, оказался прав. Что касается патриотизма, то это осталось еще с "Динамо", где я начинал орехово-зуевским пареньком. Знаете, когда выступал за дубль, да и потом, меня много раз приглашали в другие клубы. Но не шел потому, что гордился именем команды, где стал вратарем. Я ведь из поколения футбольных романтиков - бесшабашных, влюбленных в игру, которая пусть не приносила и десятой доли тех благ, которые имеют футболисты сейчас, но зато делала счастливым.

- Сейчас что-то с "Динамо" связывает?


- В прошлом году встречался с руководством клуба - во время переговоров о продаже форварда "Маккаби" и сборной Латвии Андрея Прохоренкова. Иногда, бывая в Москве, забегаю к директору детской школы, где начинал, Виктору Григорьевичу Цареву. Но это случается очень редко. Больше за все время никаких контактов. Меня даже ни разу ни на один матч ветеранов не пригласили. А ведь я отдал этому клубу двенадцать лет - целую футбольную жизнь. Как-то на стадионе хотел зайти в раздевалку посмотреть, что в ней от моего времени осталось, так охранник не пустил: много, говорит, вас тут ветеранов ходит.

- Что тут удивляться, я однажды видел, как гаишник не пускал в Лужники Яшина. Кстати, вы с Львом Ивановичем были знакомы?

- Да, и очень этим горжусь. А однажды, на юбилее в динамовском Дворце спорта на улице Лавочкина, вручал Яшину памятный приз. Волновался страшно - боялся слова приветственные забыть. Улыбку его приветливую и сейчас помню - мол, не робей, парень, говори... Редкой души человек. Жаль, судьба не пощадила. Я ведь в ворота "Динамо" встал только из-за Льва Ивановича.

- Он был вашим кумиром?

- Еще бы! Вот только в игре я его не видел. Не застал. А вот Володе Пильгую больше повезло. Он с Яшиным тренировался. А потом уже я у него и Николая Гонтаря многое перенял. Ведь раньше с вратарями никто специально не работал, и учиться приходилось у тех, кто постарше. Так что они для меня в нашем деле святые.

- И это несмотря на то, что именно из-за них вам долго не находилось места в основном составе?

- Они-то при чем? Между нами никаких недомолвок никогда не было. Ведь кому играть - тренеры решали.

- А на них обижались?

- Бывало. Считал, что порой незаслуженно в запасе просиживаю. И как-то покойный Сан Саныч Севидов признался, что не всегда прав был, когда меня в состав не ставил. Он, как и Евгений Иванович Горянский, Вячеслав Дмитриевич Соловьев, Виктор Григорьевич Царев работали со мной, учили не раскисать. Низкий им поклон за это. А вот заиграл поздновато - в двадцать восемь. При Анатолии Федоровиче Бышовце. И особое спасибо Валерию Георгиевичу Газзаеву, который не раздумывая дал добро на отъезд. "Езжай, - говорит, - Саша, ты это трудом и терпением заслужил". Поверьте, приятно было такое на тридцать первом году услышать. А вообще у меня со всеми тренерами всегда были самые добрые отношения.

- Что, и с Лобановским никогда проблем не возникало?

- А такого и быть не могло. Именно Валерий Васильевич меня на чемпионат мира в Италию взял. И при самом Дасаеве дал шанс. После поражения от румын вызвал: "Давай, - говорит, - к матчу с Аргентиной готовься. И забудь про то, что играть будешь против Марадоны, Каниджи, Бурручаги. Не подведи уж".

АКИНФЕЕВ - УНИКУМ

- И все-таки пару мячей от чемпионов мира вы тогда пропустили...

- Обидно, конечно. И все-таки о моей игре потом неплохо отзывались. Правда, в перерыве за гол, забитый Троглио, мне досталось. Но, когда уже на второй тайм выходили, Дасаев успел шепнуть: "Все нормально, Санек". Дружная у нас тогда была сборная, играющая. Не случайно за два года до этого, в Германии, европейское серебро выиграли. А то, что раньше времени из Италии тогда уехать пришлось, так это футбол. И всего в нем заранее не распишешь.

- Это уж точно. Ведь мало кто верил, что нынешняя российская сборная не добьется даже права на стыковой матч за путевку в Германию. Что скажете по этому поводу?

- Как и большинство, думал, что из такой группы команда должна выходить в финал. Конечно, португальцы не подарок: европейские призеры, громкие имена. Но повторный матч с ними в Москве показал: играть со сборной Сколари можно даже на одной собранности, со стиснутыми зубами. А этого у российской сборной не было на самом важном отрезке турнира - стартовом. Именно те неудачи и привели к потере уверенности, нервозности и у тренеров, и у футболистов. А внутренняя неустойчивость - частенько причина многих бед. В том числе и игровых.

- Приход Семина мог, по-вашему, что-то изменить?

- Ему все-таки удалось сделать немало - команда собралась, стала злее, азартнее. Но в силу турнирного расклада ей приходилось играть, что называется, от ножа. А это всегда сковывает. Что особенно было видно в решающем матче со словаками в Братиславе. Мне искренне жаль, что чемпионат в Германии пройдет без российской сборной.

- Кстати, как и без израильской.

- Для нас это тоже удар. Авраам Грант создал практически новую команду, которая не проиграла в отборочном цикле ни одного матча. И это при том, что мы попали, на мой взгляд, в гораздо более сильную группу, чем россияне, - к французам, швейцарцам, ирландцам. Поначалу на нас мало кто ставил. Местное телевидение даже решило отказаться от трансляции матча на "Стад де Франс". Причем очки не падали с небес - набирали их уверенной, грамотно построенной игрой. Но не судьба. Как у нас говорят - еврейское счастье. Казалось бы, кто скажет, что у такой сборной нет будущего? Но в Израиле требовали революционных перемен. И вот дождались - Грант подал-таки в отставку. Мне это очень напоминает СССР, где все хотели счастья сегодня и сразу. Так и здесь никто не хочет понять: нам нужно время, чтобы подросли и набрались опыта способные футболисты. Израиль маленькая страна. И у нас нет такого выбора интересных игроков, как, скажем, в России. Вот почему считаю: даже этот результат - шаг вперед. И мне, как и коллегам по сборной, за него не стыдно.

- А за ваших подопечных - вратарей?

- И Давидович, и Дуду Ават, сейчас выступающий в "Расинге", и Оат Коэн сыграли вполне стабильно. Сегодня они в Израиле лучшие.

- О ком из российских голкиперов могли бы сказать то же самое?

- Номер один - армеец Акинфеев. Этот парень уникум. В девятнадцать лет обладать такой невероятной выдержкой, интуицией, техникой! Такое только от Бога. Овчинников, Малафеев вратари интересные. Но они уже идущие вслед.

- Что скажете о первых номерах вашего клуба?

- Их трое. Мне как тренеру не хотелось бы никого выделять. Поэтому дам только краткую характеристику. Лиран Штрауберг был когда-то в "Маккаби" моим дублером. Ему тридцать один - возраст, в котором я приехал в Израиль. Был момент, когда на нем уже поставили крест. Но у Лирана - настоящий вратарский характер, и благодаря этому удалось довести его до сборной. Двое остальных помоложе. Асафу Мендесу - двадцать два. Я пригласил его из клуба "Бней-Сахнин", а двадцатилетнего Гаи Хаимова - из детской школы еще в шестнадцать.

В ИЗРАИЛЕ НАДО БЫТЬ ДИПЛОМАТОМ

- Каков ваш главный тренерский принцип?

- Даже такое редкое качество, как талант, не гарантия того, что ты станешь классным вратарем.

- Не хотели бы применить его в России?

- Если появятся предложения, возможно, подумаю. Правда, есть и сомнения. Начнешь работать, а потом придет новый хозяин-богатей и навезет "спецов" из-за границы. Коля Гонтарь московскому "Динамо", считай, полжизни отдал как игрок и тренер, ни разу не дав повода для сомнений. А его взяли и "попросили" уступить место какому-то бразильскому "умельцу", которого никто и нигде не знает. Как видите, не все так просто.

- Кстати, о новых хозяевах. Похоже, теперь и Израиль таким обзавелся. Я имею в виду Аркадия Гайдамака, купившего не так давно иерусалимский "Бейтар". Что это, появление на Земле обетованной нового Абрамовича?

- Трудно сказать. Слышал только, что в Израиль он приехал в семидесятых, личность достаточно загадочная. Футбол - его страсть. Но вкладывать в него деньги только из любви к искусству точно не будет. Правда, был тут достаточно странный жест с его стороны - перевод четырехсот тысяч долларов клубу "Бней-Сахнин", злейшему врагу купленного им "Бейтара". Газеты расценили эту малопонятную акцию как своего рода акт миролюбия.

- К российским футболистам он интереса не проявляет?

- Думаю, пока новый хозяин "Бейтара" не определится с тренером, вопросы селекции обсуждаться не будут.

- Поговаривали, что на этот пост рассматривались кандидатуры Ярцева, Семина, Романцева. Какой-то из этих вариантов в принципе возможен?

- А почему бы и нет? У всех троих есть определенный авторитет в европейском футболе.

- Не хотели бы себя в роли главного тренера попробовать? Помнится, года три назад в одном из интервью вы говорили, что со временем не прочь это сделать. Передумали?

- Передумал. Здешний менталитет обязывает быть дипломатом. Евреи - народ ранимый, тонкий, обидчивый. А я - взрывной, горячий, могу и дров наломать. Так что лучше буду продолжать заниматься своим делом.

- О судействе прежде никогда не подумывали? Прибыльное дело, говорят.

- Ни за какие коврижки.

- Может, боитесь, что бить будут? У нас, кстати, это обычным делом становится.

- В Израиле тоже нет-нет да бывает. Тренер "Бней-Сахнина", как говорил герой Фрунзика Мкртчяна из знаменитого "Мимино", "испитывая такую личную неприязнь" к "убивавшему" его команду арбитру, не сдержался. И в итоге заработал несколько месяцев дисквалификации.

- А мзду израильские судьи берут?

- Нет. И только по одной простой причине - им, как и здешним гаишникам, ее никто не дает. Сразу посадят. Да и фаны свести счеты могут.

- Неужто такие агрессивные?

- К сожалению. После матча могут между собой подраться, палками помахать, камнями забросать. Как-то у тренера тель-авивского "Апоэля" Дрора Каштана краской автомобиль разрисовали. А у его одноклубника Шимона Гершона, которого, кстати, хотел видеть у себя "Терек", машину вообще сожгли. Но это особенно горячие. Такие во всем мире есть. А вообще, израильтяне преданные и трогательные болельщики. И для них не важно, кто бьется за их команду - свой или легионер. Это с первых дней все, кто когда-то со мной приехал, почувствовали.

НЕИЗБАЛОВАННОЕ ПОКОЛЕНИЕ

- Ваше легионерское поколение чем-то отличается от нынешнего?

- Мы были первопроходцы. Деньги, которые зарабатывали, казались несметным богатством. Нам было все интересно - страна, ее футбол, люди. Мы убивались, опасаясь все это потерять. Сейчас народ футбольный другой пошел - избалованный большими российскими зарплатами, премиальными, подъемными. А цены на россиян примерно такие же, как на нефть на нью-йоркской бирже. Поэтому-то сейчас здесь игроков из бывшего Союза по пальцам пересчитаешь - полузащитник Станислав Дубровин и центральный защитник Марат Магомедов, выступающие за "Маккаби" из Петах-Тиквы.

- Извините за любопытство, а каково сегодня в Израиле годовое жалованье хорошего игрока?

- Тысяч двести пятьдесят.

- А ваш первый контракт какую сумму предусматривал?

- Ровно половину из этой.

- Да, уж на такие деньги охотников поиграть здесь из России найдется немного. Куда же теперь географически переместилась сфера интересов израильских клубов?

- В сторону африканского континента. Увы, народ оттуда частенько приезжает, извините за каламбур, очень "темный". Я не цвет кожи, конечно, имею в виду. Просто частенько агенты, предлагая клиента оттуда, представляют его чуть ли не побочным сыном Пеле, а потом посмотришь его на поле - и хоть в подготовительную группу нашей школы отправляй. Недавно привезли одного из Сьерра-Леоне. Когда предлагали, в данных значилось, что ему девятнадцать и он ведущий игрок сборной. Посмотрели в деле, чуть копнули, и выяснилось: мужику уже тридцать, а в сборной он был пару раз, да и то в запасе.

- В России подобное тоже не редкость. И уж кого приобретать, теперь частенько решает только тот, кто платит. А возможно, что "Маккаби" вновь вернется к покупке наших футболистов?

- Если и да, то только со следующего года. Пока же у нас играют пятеро легионеров из Бразилии, Уругвая, Румынии, Хорватии и Нигерии, которые в целом соответствуют соотношению цена - качество.

- Как сегодняшнее "Маккаби" выглядело бы в российском чемпионате?

- Думаю, не затерялось бы. Но уж в компании с "Тереком" и "Аланией" не оказалось бы точно.

- А как оцениваете уровень израильского футбола?

- Он растет. Но, на мой взгляд, слишком медленно. В свое время его подъему помог приезд большой группы легионеров из Союза. У нас были и есть свои легионеры в Европе - Бенаюн в "Вест Хэм", Ревиво, с которым так дружили в "Сельте" Карпин и Мостовой, сейчас вот Бен Хаим в "Болтоне". Израильский футбол гордится ими. Для мальчишек из футбольных школ, которым в стране созданы хорошие условия, это лучший пример.

- Футбол в Израиле - бизнес?

- В очень незначительной степени. Пока в него только вкладывают деньги. Впрочем, как и в большинстве стран.

ВЫПЬЕМ НЕ ЧОКАЯСЬ...

- А у вас кроме тренерства есть еще какое-нибудь собственное дело?

- Нет. И не пробую заводить.

- А как же попытка сделать телекарьеру?


- Я и не собирался на ней зарабатывать. Предложили попробовать себя в эфире, прошло несколько передач на девятом канале, получивших, кстати, приличный рейтинг. Очень простых - мы с ведущей говорили о футболе. Но канал не имел прав на трансляции матчей, это стоило немалых денег. И хозяин проекта Лев Ливаев посчитал, что игра не стоит свеч. На этом все и кончилось.

- Комментировать матчи не предлагали?

- А я бы и не согласился. Во-первых, здесь этим чаще всего занимаются безработные тренеры, и отбивать у них хлеб было бы некрасиво. Во-вторых, я просто боюсь в горячке репортажа сорваться, перейти на русский и однажды, не сдержавшись, пальнуть ненормативной лексикой. Которую здесь, сами понимаете, знают на "пятерку" даже дети.

- Кстати, о детях. Ваши чем занимаются?

- Старшая - Олеся - отслужила в армии и теперь работает в службе безопасности аэропорта. Сыну Женьке - десять. Он занимается в двух школах: обычной и "Маккаби". Их дни рождения для нас с Любой - самые радостные дни.

- Но за пятнадцать лет, наверное, были и печальные?

- Увы, в девяносто четвертом, когда погиб Коля Кудрицкий. Мне позвонили в шесть утра и сообщили, что по дороге из Хайфы, куда Николай ездил повидаться с ребятами из сборной Украины, он уснул за рулем и разбился. А ведь тогда он и меня с собой звал, но "Маккаби" проводил товарищескую игру, и я отказался. Повезло, наверное... Потом похороны, прощальный матч его памяти. Кошмар... Так что давайте помянем.

Мы встали и, не чокаясь, вспомнили чистого, доброго парня Колю Кудрицкого, в начале девяностых приехавшего из Днепропетровска с женой и дочерью в эту казалось, райскую страну на заработки. За коротким футбольным счастьем...

Ярко сверкало солнце, где-то вдалеке шелестело море, стол был по-прежнему красив и полон. Уварову время от времени звонили жена, дочка, сын. Подходили с заверениями в своем полном уважении очередные болельщики.

- А есть ли что-то, чего вам здесь все-таки не хватает? - не удержавшись, спросил я на посошок.

- Снега, - после небольшой паузы ответил Уваров.